Гельсингфорс в начале XX в. Великое княжество Финлядское. Часть 1
Helsingfors( Helsinki по-фински) — главный город Великого княжества Финляндского и губернский город Нюландской губернии, административный, научный и промышленный центр страны. Основан королем Густавом Вазой в 1550 г., у устья реки Ванды, в 6 верстах от теперешнего Г. (см. Гаммельстад). Вплоть до середины XVIII века Хельсинки оставался небольшим, сплошь деревянным городом, здесь нередко вспыхивали эпидемии чумы.
Как известно, Петр I рубил окно в Европу через владения Швеции. В ходе Северной войны русские войска выбили шведов с территории современных Эстонии и Латвии, а к 1715 году полностью оккупировали Финляндию, которая с давних пор принадлежала шведской короне под именем Великого княжества Финляндского. Однако, когда в 1721 году в финском городе Ништадте (ныне Уусикаупунки) между Россией и Швецией был заключен "вечный, истинный, нерушимый мир", Петр предпочел взять Прибалтику, а на севере ограничиться присоединением Выборга, который, по его выражению, должен был стать "крепкой подушкой Петербурга". На аннексии Финляндии царь решил не настаивать, и тому были веские причины. Финляндия в ту пору была одной из самых диких и нищих стран Европы. В конце XVII века страну поразило "великое бедствие": несколько неурожайных лет разорили местное крестьянство, и население почти вымерло из-за голода и болезней. Затем началась Северная война, которая велась и на финской территории, так что страна была окончательно разорена. Таким образом, оставляя Финляндию шведам, Петр оставлял им много проблем. Однако уже после смерти Петра выяснилось, что шведов отогнали не слишком далеко. В первый раз шведы попытались взять реванш в 1741 году, но были биты, и Россия отодвинула свою северную границу вглубь территории Финляндии. В 1788 году шведский король Густав III вновь попытался вернуть утраченные земли и даже сумел изрядно напугать петербургскую публику. По свидетельству современников, от залпов шведского флота в Петербурге дрожали стекла, и Екатерине II пришлось лично явиться в столицу из Царского села, чтобы прекратить начавшуюся панику. Императрица даже объявила, что лично возглавит гвардию, если придется отражать шведский десант. Русские войска вновь вступили в Финляндию, и Швеции пришлось капитулировать, но мысль о том, что Петербург находится в опасной близости от границы с недружественным государством, с которым только в XVIII веке пришлось воевать три раза, уже не покидала русских государственных деятелей.
Шанс решить шведский вопрос выпал при Александре I, причем шанс этот был предоставлен Наполеоном. В 1807 году после серии поражений, нанесенных России Французской империей, в Тильзите состоялось свидание Александра и Наполеона. Бонапарт попросил царя оказать давление на Швецию с тем, чтобы она примкнула к континентальной блокаде Англии. При этом Наполеон намекнул, что оставляет России свободу действий в отношении шведов, и намек был принят к сведению. Военная элита России восприняла идею войны со Швецией на ура. Так, когда государь спросил у ведущего военного инженера страны генерала Петра Сухтелена, где, по его мнению, следует провести "выгодную" границу со Швецией, инженер провел по карте линию, по которой проходит современная граница между Швецией и Финляндией. "Что это ты? Это уж слишком много!" — воскликнул император. "Ваше Величество требует выгодных границ. Другой безопасной и выгодной черты нет и быть не может",— отвечал генерал.
В 1808 году Россия потребовала от Швеции присоединиться к континентальной блокаде и, получив отказ, открыла военные действия. Шведские перебежчики финского происхождения еще до войны уверяли царя, что Финляндия встретит русских, как освободителей, но на деле произошло нечто противоположное. Со шведами в этот раз вообще воевать не пришлось, поскольку шведские части в ту пору воевали с Данией, а в качестве заслона против русских были выставлены полки, набранные из одних финнов. Но этого было мало. В первое время русские войска продвигались, почти не встречая сопротивления, однако вскоре русская армия попала в Финляндии в такую же ловушку, в какую через несколько лет угодил Наполеон в самой России. Дождавшись, когда коммуникационные линии русских растянутся, шведско-финские войска нанесли мощный контрудар. Подвоз продовольствия нарушился, и русским пришлось реквизировать продовольствие у местного населения, на что финны ответили настоящей партизанской войной. В одной из книг 1910 года этот малоизвестный ныне эпизод отечественной истории описывался так: "Население поднялось против русских. Началась партизанская война. Леса наполнились вооруженными людьми, которые неожиданно нападали на наши отряды и наносили им существенный вред. Транспорты, которые направлялись к нашим войскам, отбирались и расхищались врагом. Письма и донесения перехватывались, и наши отряды, разбросанные в различных местах, совершенно не имели никаких сведений друг о друге". Был случай, когда финны изловили 11 русских солдат, закопали их по пояс в землю и обезглавили. Финская "дубина народной войны" била русских, пока не обозначились признаки близкого поражения Швеции. Настала пора аннексий и контрибуций, но Александр I не захотел просто объявить Финляндию очередной имперской губернией. Император имел перед глазами печальный пример Наполеона, который столкнулся с такой же партизанской войной в Испании и терпел там одну неудачу за другой. Поэтому Александр объявил о созыве сейма, в котором традиционно заседали представители четырех финских сословий — духовенство, дворяне, бюргеры и крестьяне. Император лично прибыл на открытие сейма и по-французски объявил о своем намерении соблюдать "конституцию" (constitution) и "коренные законы" Финляндии. Александр I принял титул великого князя финляндского. В итоге создавалось впечатление, что Финляндия не часть России, а другое государство, объединенное с империей только персоной монарха. Однако на тот момент Александру удалось обезопасить Петербург, остановить партизанскую войну, ослабить Швецию и выслужиться перед Наполеоном, так что ни о каком "финляндском вопросе" в те годы не могло быть и речи.
С тех пор Финляндия была частью Российской империи, но частью России так никогда и не стала. Как и обещал Александр, все законы, действовавшие со шведских времен, сохранили свою силу. Сеймы больше не созывались, но страной управлял сенат, члены которого могли быть только уроженцами Финляндии. Из Петербурга назначался генерал-губернатор, но его власть была ограничена, ведь все чиновники великого княжества были местными уроженцами, равно как и судьи, лютеранские священники и полицейские. Интересы Финляндии в Петербурге представлял особый статс-секретарь, тоже финн, который лично докладывал царю о местных делах, минуя российских министров. Главным же было то, что местные налоги шли не в общероссийскую казну, а в финскую. Экономические связи с Россией были минимальными, поскольку торговать Финляндии в начале XIX века было еще нечем, к тому же между империей и великим княжеством существовал таможенный барьер. Более того, финляндский гражданин, находясь в России, пользовался всеми правами русского подданного, а русские в Финляндии сохраняли статус иностранцев. Ситуация не изменилась и при Николае I, который хотя и ненавидел всякие конституции, подтвердил все обещания Александра I. Объяснялось это тем, что статс-секретарь по финляндским делам вовремя подал ему прошение о подтверждении александровского манифеста — сразу после восстания декабристов, когда у императора хватало забот помимо финляндской окраины. При Николае, правда, в Финляндии ввели жесткую цензуру, разрешив печатать на финском языке только "сочинения, которые имеют как по духу своему, так и по изложению исключительную цель назидания религиозного или хозяйственного", но это ограничение мало кого задело, ведь основная часть финского образованного общества в те годы изъяснялась по-шведски.
