Вот пришла опять девушка. Это её последний раз. Дальше — отчисление. Сидит. Даже не знаю, как её и назвать. «Девушка-ночь»? «Девушка-осень»? Нет, не то. Тут другое. Что-то вроде «Девушка-раннеетутро после напряженных б…к»… Или «Девушка-перманентный бодун». Прошу, конечно, прощения. Но девушке явно плохо. Причем от всего сразу.
Далее она говорит…
— Привет, профессор и заваливается на стул.Сидит. В полной экипировке. Декольте до пупка. Верх юбки-мини там, где в наши времена, помню, она заканчивалась. Где, так сказать, «содержимое» – загадка.
Дальше – долгие, задумчивые ноги, уходящие вдаль, как два автобана. Левый автобан – на правом. Глаза непроспавшейся лани. Дух чуть увядшей сирени, настоенной на спирту.
— Что, — говорю, — не выспались?
— Нет, не выспалась, — отвечает лань чуть надтреснувшим, но пока ещё мелодичным баритоном.
— Учили, небось, всю ночь?— Ага, м… Учила, — улыбается. Что-то, видно, приятное вспомнила. Из выученного.
У неё после некоторых слов – характерное подмыкивание. «Я, м…»
«Пошёл ты, м…» И т.п. Как у сантехников.
— Ну, хорошо, раз учили. Что у вас тут в билете?
Глядит в билет, как в результат теста на беременность:
— СтЕндаль, м… Жизнь и творчество.
— СтендАль. Он всё-таки француз. А вы во французской группе учитесь. Французский три года учите. Ударение во французском всегда на последнем слоге.
— Я в курсАх.
— Это хорошо. Что «в курсАх». Читали?
— Что?
— То самое. О чем вы «в курсах»…
— СтендалЯ-то?
— СтендАля.
— Вы же, типа, сами сказали: ударение по ходу на последнем слоге, – обиделась девушка. Я немного, честно говоря, тоже:
— Ну так что ж теперь: « в ПарижЕ» говорить?
Жмет лань своими нагими плечами. Качает автобаном в шпильке. Перекладывает гордо правый автобан на левый. Дескать: мне – лично по барабану. Так сказать, монопенисуально.
— Ну, читали?
— Читала, м…
— Что читали… «м»?
Сильно подумав и с нотой неуверенности:
— СтендАля.
— А что именно-то?
