Все, наверное, смотрели фильм «Собачье сердце» и/или читали одноименную книгу. Вроде бы всем очевидны положительные герои – Преображенский и Борменталь, а нехорошие – это , ясное дело, — Швондер и Шариков.

Но ведь фильм – это не роман! Большое влияние оказывает зрительное восприятие. Роль Преображенского великолепно сыграл симпатичный Евстигнеев . Шариков же даже на вид оказался каким-то неандертальцем. И его претензии к профессору выглядели на экране нелепо (если не задумываться ). Профессор же смотрелся весьма убедительно. Да и товарищи из домкома оказались в телевизоре показаны неприятными субъектами — этакая смесь чекистов и гопников. А Швондера сыграл клоун Карцев.

Задумайтесь — относились бы вы так же негативно к Шарикову и Швондеру, если бы их сыграли Миронов, Шукшин или Тихонов? И с таким же пиететом относились бы к Преображенскому сыграй его, скажем, Иван Бортник – знаменитый «Промокашка» из «Места встречи изменить нельзя»?

Ну да ладно, Швондер и товарищи из домкома – это тема отдельная. Но так ли положителен Преображенский? Все его считают умным, культурным, интеллигентным человеком. Но как-то мало обращают внимание на то — как он себя ведет.

Давайте рассмотрим:

«Собачье сердце» писалась, как известно, в 1925 году. Это НЭП, по выражению Ленина – «вынужденное отступление». Окончился период, охватывающий три года мировой войны, а потом четыре года войны гражданской. Голодно и холодно сейчас в Москве зимой. Простой народ в городе откровенно голодает. Безработица – жуткая (ведь у нас свободный рынок). И вот в этом хаосе и разрухе читателю является профессор Преображенский. «Этот ест обильно и не ворует, этот не станет пинать ногой, но и сам никого не боится, а не боится потому, что вечно сыт». Профессор в шубе «на черно-бурой лисе с синеватой искрой», на холодном ветру улиц гигантскими буквами взметается его реклама: «Возможно ли омоложение?». Островок стабильности и благополучия в море советской действительности послевоенных лет.

И, конечно, квартира. «Я один живу и работаю в семи комнатах, — ответил Филипп Филиппович. – И желал бы иметь восьмую. В общем, мне не хватает…»
Вот ведь бедняжечка…Сытно жрет, сладко пьет, имеет семи-комнатную квартиру, когда люди по землянкам да баракам ютятся, да желает себе ещё одну приобрести — для библиотеки. Если кто не знает, то в то время было много людей, которым просто жить негде – переезд из землянки в барак за праздник считали…

Но за что ему всё это, что он делает такого ценного?

Ответ на поверхности:
а) Производит аборты, занимается «омолаживанием», «поднимает» половые железы – все на дому, по расценкам «особые услуги – для особых клиентов». (Шарик, ещё пока Шарик выносит суждение — "Похабная квартирка"). Его расценки – 10 рублей за одно посещение, так что обычная машинисточка, «получающая … четыре с половиной червонца» (т.е. 45 рублей в месяц) не придёт к нему лечить «верхушку правого лёгкого» и «женские болезни». ;
б) Чинит больших советских начальников и пользуется их протекцией, шантажируя прекращением лечения, если к нему не отнесутся «по-особому».
в) Для души занимается евгеникой, что очень близко к фашизму.
Единственным общественно-полезным пациентом из описанных был начальник «кровавой гэбни» – и по совпадению он был единственным, у которого что-то действительно болело, создавая угрозу жизни, а не требовало «омоложения», абортирования, или «поднятия» половой железы… И, как вы думаете, кого наш доктор шантажирует прекращением лечения, когда его просят потеснится на одну комнату? – Правильно! – Не растлителя, и не импотента, а того, кто действительно может ласты откинуть…. Если верить роману – человеку довольно неплохому.
Как бы вы сегодня назвали врача, который лишь укоризненно качает головой растлителю и в милицию бежать не спешит?
Благосостояние Преображенского базируется не на какой-нибудь научной или производительной деятельности: он обслуживает тех самых людей, которые неожиданно пришли к власти и достатку и решили, что пришло их время, т.е. тех, кто может тему реально заплатить хорошие деньги. А кто это был? – НЭПманы, взяточники, воры, …и конечно те, кому нельзя светится в больницах. Простого работягу, машинистку или крестьянина Преображенский не врачует. Только того, кто может ему заплатить звонкой монетой.

Нынешний профессор Преображенский не стал бы вырезать рак у бедной офисной девочки или работяги с завода, но с интересом бы отнесся к предложению, подкрепленному баблом.

Как ни дико звучит, но профессор Преображенский – фашист.
Вот отрывок из романа: «Я заботился о совсем другом, об евгенике, об улучшении человеческой породы.» — Не напоминает печально известного Адольфа? Этакий доктор Менгеле.
А вот следующий пассаж Преображенского: «Человечество… в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар».
Т.е. по Профессору Преображенскоу – имеется рождение нескольких десятков гениев в год, а остальное – мразь… Самого себя к «мрази» наш профессор, разумеется, не причисляет.

У Филиппа Филипповича нет Родины — ему всё равно где жить (заявляет об этом в телефонном разговоре с таинственным Петром Александровичем, когда к нему пришли из домкома). Для него безразлично — какая власть, лишь бы была сильной и лишь бы был порядок.

Откровенно говоря, результат эксперимента профессора Преображенского симпатичен мне не более, чем сам профессор. Все отрицательные характеристики Шарикова, все его «отнять и поделить» – отвратительны. Проблема, однако, заключается в другом. «Вы стоите на самой низшей ступени развития, — перекричал Филипп Филиппович, — вы еще только формирующееся, слабое в умственном отношении существо, все ваши поступки чисто звериные….. Учиться и стараться стать хоть сколько-нибудь приемлемым членом социального общества!» Воспитание, возможно, сделало бы из Шарикова «хоть сколько-нибудь приемлемого члена социального общества».Этого шанса, однако Преображенский ему не предоставил.

Более того, он даже не делал серьезной попытки его воспитать. Преображенский, по-сути — отец Шарикова, он за него в ответе. Но воспитать не смог, должного терпения в научении отпрыска не имел, а действовал тупыми запретительными методами, типа сжигания книги в печке.

Затем и вовсе ужас — Преображенский, потерпев фиаско в воспитании, считая, что эта личность доставляет ему дискомфорт — эту личность убил. Это по-человечески – убивать того, кто тебе неприятен?

Преображенского противопоставляют Швондеру — но равны ли силы? С одной стороны — образованный, элитный, "упакованный", с деньгами, "этот солонину жрать не будет"- профессор, имеющий надёжную "крышу" в лице загадочного "Петра Александровича", а с другой стороны — "неэлитный", необразованный, без "крыши" и особых талантов преддомкома.

Швондер, тем не менее, ведет себя куда как достойнее своего оппонента. И после разговора с этим самым Петром Александровичем обескураженно роняет: "Это какой-то — позор!".

Обсудим?