19 января 1652 года из Чигирина в Москву выехали послы, отправленные Богданом Хмельницким.
Популярная уже больше трёх лет к западу от Белгорода вариация мифопоэтического трактата Леонида Кучмы «Украина – не Россия» в виде квазипоэтической конструкции «Никогда мы не будем братишками» обычно очень быстро сползает на лихое обобщение «Никогда мы и не были братьями».
Сегодняшнее 365-летие решительной попытки малоросской элиты попроситься домой, под руку русского царя, опровергает мифы современной Украины категорически и однозначно. Но одновременно учит и тому, что даже семейное воссоединение после долгой разлуки – дело непростое и ответственное.
Пригреть ли поджигателей войны, которым некуда деваться
Трижды проклятое в нынешнем Киеве братство вполне могло и не состояться в столь тесном более чем трёхвековом формате, но всё испортил неутомимый искатель воссоединения с Россией Богдан Зиновий Хмельницкий. Будучи злостным сепаратистом и яростным ненавистником европейского выбора в лице законной власти монарха Речи Посполитой Яна II Казимира из шведской династии Ваза, он с 1648 года развязал братоубийственную войну с поляками. Не имея достаточных сил и ресурсов ни для победы, ни тем более для создания хоть сколько-нибудь прочной собственной державности, полковник Войска Запорожского вынужден был тянуться к восточному соседу – где державность уже имелась в готовом виде, убедительная и перспективная.
В Москве манёвры строптивца, аккурат с того же 1648-го норовившего прильнуть к высокой руке его царского величества Алексея Михайловича Тишайшего, встречали с прагматичной настороженностью: обернуться они должны были большой и длинной войной между Россией и Польшей, что, собственно, потом и происходило целых 13 лет (1654 – 1667).
Украинский вопрос был сложен и запутан до крайней невозможности, о чём красочно повествовал Василий Осипович Ключевский: «Ляхи и русские, русские и евреи, католики и униаты, униаты и православные, братства и архиереи, шляхта и поспольство, поспольство и казачество, казачество и мещанство, реестровые казаки и вольная голота, городовое казачество и Запорожье, казацкая старшина и казацкая чернь, наконец, казацкий гетман и казацкая старшина – все эти общественные силы, сталкиваясь и путаясь в своих отношениях, попарно враждовали между собой, и все эти парные вражды, ещё скрытые или уже вскрывшиеся, переплетаясь, затягивали жизнь Малороссии в такой сложный узел, распутать который не мог ни один государственный ум ни в Варшаве, ни в Киеве. Восстание Б. Хмельницкого было попыткой разрубить этот узел казацкой саблей. Трудно сказать, предвидели ли в Москве это восстание и необходимость волей-неволей в него вмешаться».
В Белокаменной с вожделенным для украинской элиты воссоединением не спешили, прекрасно понимая, насколько эта самая элита переимчива и готова при случае переметнуться и к прежним легитимным владельцам из Варшавы, и к крымскому хану, а чуть позже и к королю шведскому. Поэтому посольств и разных дипломатических ухищрений Хмельницкому для достижения собственных целей пришлось посылать немало.
Одним из них и стала миссия, отъехавшая по велению Богдана из его резиденции в Чигирине 19 января 1652 года в составе Ивана Искры, К. Наумова и Д. Иванова. На сей раз ездили в Москву совсем не напрасно. В Посольском приказе 22 марта полтавский полковник Иван Яковлевич Искра (отец Искры Ивана Ивановича, повешенного при Петре вместе с Кочубеем по доносу Мазепы) пророчески заявил, что Войску Запорожскому «опричь царского величества милости детца негде».
К тому времени вожделенное монаршее благодеяние уже созревало, и в Москве уже стали присматривать, куда деваться тем, кому деться некуда. Послов Хмельницкого заверили, что на случай нового наступления поляков Россия примет на свою территорию всех переселенцев. Дело Искры не пропало, и уже через два года, в январе 1654-го, Переяславская рада торжественно провозгласила воссоединение Украины с Россией. Многое там звучало патетически: «Вси ли тако соизволяете? Вси единодушно… чтоб есми вовеки вси едино были».
Обретённое по многочисленным просьбам малороссийских ходатаев братство тяжёлым грузом легло на хрупкие плечи московской политики и дипломатии. Цена переяславских клятв на верность очень скоро сравнялась в цене с современной купюрой в 5 гривен с портретом Хмельницкого. Москвоцентричный и язвительный Ключевский чувствовал это тонко, описывая острые углы воссоединения: «Когда страна уже никуда не годилась, её приняли под свою высокую руку, чтобы превратить правящие Украйнские классы из польских бунтарей в озлобленных московских подданных».
Последствия, если верить Василию Осиповичу, в ближайшей перспективе были скорее негативны: «Московское правительство, присоединив Малороссию, увидело себя в тамошних отношениях, как в тёмном лесу. Зато малороссийский вопрос, так криво поставленный обеими сторонами, затруднил и испортил внешнюю политику Москвы на несколько десятилетий, завязил её в невылазные малороссийские дрязги, раздробил её силы в борьбе с Польшей, заставил её отказаться и от Литвы, и от Белоруссии с Волынью и Подолией и еле-еле дал возможность удержать левобережную Украйну с Киевом на той стороне Днепра».
И «тёмный лес», и «невылазные дрязги» в российско-украинских отношениях благополучно и неотвратимо перекочевали в XXI век. И до, и после 2014 года чудовищно современны высказывания Ключевского о реалиях 360-летней давности: в Москве «плохо понимали внутренние общественные отношения Украйны, да и мало занимались ими, как делом неважным. […] Не понимая друг друга и не доверяя одна другой, обе стороны во взаимных сношениях говорили не то, что думали, и делали то, чего не желали. […] При таком обоюдном непонимании и недоверии обе стороны больно ушиблись об то, чего недоглядели вовремя».
Больно ушибленные и всё так же озлобленные, бывшие подданные нынче о деяниях Хмельницкого стараются не вспоминать. Министр инфраструктуры Украины Владимир Омелян только что, в середине января 2017-го, призвал к «безжалостной ликвидации всего, что было призвано навязать украинцам мнение, что они одной крови с ордынцами, что они такие же лузеры и рабы, как и московиты». Похоже, что Богдана и полковника Искру пора там из истории вымарать вслед за переименованием порта Ильичёвск. Омелян, впрочем, переимчив вполне по рецептам старого гетмана. При Януковиче он с ноября 2011-го до марта 2012-го возглавлял отдел Российской Федерации 1-го территориального департамента МИД Украины и пел тогда совсем другие песни, чем эта: «На границе Украины и России надлежит чётко понимать: на западе — цивилизация, на востоке — варвары. Так, как это было всегда и ещё будет очень долго».
***
Сквозь века пронесла украинская старшина этот алгоритм – в момент, когда «детца негде», отправиться куда-нибудь и поплакаться там в окрестностях высокой руки. И совсем не исключено, что и в Москву приедут скоро. Дело-то привычное и житейское.
Автор: Юрий Борисёнок
Источник: http://histrf.ru/biblioteka/book/kak-priniat-bludnogh..
Как принять блудного брата. К 365-летию посольства от Богдана Хмельницкого
histrf.ru
