«Все детские мечты равны»: как устроена профориентация в старейшей школе Сингапура
В российских и казахстанских школах по-прежнему стремятся научить всему и сразу, но часто забывают о главном вопросе — как среднее образование поможет выпускнику выбрать профессию по душе и способностям.
О том, почему одинаково важно и прислушиваться к детским мечтам, и направлять их, а также каково это — быть посредником между ребенком и реальностью, «Теориям и практикам» рассказал Кевин Сим, консультант по профориентации из Института Раффлза — старейшей и одной из самых престижных школ Сингапура, в которой учились три президента, два премьер-министра и много других выдающихся людей.
— Как в общих чертах устроена ваша работа?
— Мы ориентируем учеников в вопросах карьеры и высшего образования, выбора специальности и подачи документов. Наша школа известна тем, что отправляет выпускников учиться за границу. В университет Сингапура попасть легко, но многие из наших учеников едут учиться в Европу, США, Корею и Японию.
— Начиная с какого возраста школьники обращаются к вам?
— Учеба в Институте Раффлза начинается в 13 лет и заканчивается в 18. Школьники приходят к нам где-то с третьего года обучения. Например, 15-летний подросток понимает, что хочет стать врачом. Наша работа состоит в том, чтобы встретиться с ним и спросить, насколько он уверен в своем выборе. Мы подталкиваем его пройти стажировку в больнице и посмотреть, чем занимаются врачи. В детских фантазиях эта работа представляется чем-то красивым и интересным, а реальность нередко шокирует. Так, многие дети хотят стать ветеринарами. Мы отправляем их поработать в зоопарке. Большинства хватает на две недели. Они воображают, что будут работать исключительно с милыми песиками, кроликами и хомячками, а приходится иметь дело с больными животными, лошадьми и коровами. В головах у детей есть общее представление о том, что составляет ту или иную профессию, но они не знают деталей.
Другие важные аспекты — академический и финансовый. Мы объясняем школьникам, что будущему врачу нужно хорошо успевать по химии и биологии. У тебя не выйдет стать банкиром, если тебя бесит математика. Если школьник хочет стать художником, мы говорим с ним о том, занимался ли он уже искусством, готов ли провести еще четыре года, занимаясь только искусством, думает ли о будущей семье, которую придется обеспечивать. Если врачом — обсуждаем необходимые экзамены, смогут ли родители оплатить обучение и поддерживают ли его выбор. Задаем очень много практических вопросов. Например, ученик говорит, что родители хотят заплатить за обучение в Штатах, а сам школьник хочет пойти на английское отделение. Это хороший выбор, но мой вопрос тут очень конкретный: «Неужели ты хочешь потратить $400 000, чтобы выучить английский? Чем ты потом будешь заниматься? Работать учителем? Если не хочешь работать учителем, это твое полное право, но что тогда? Копирайт?»
Нынешним детям повезло в том смысле, что у них очень большой выбор. Университет Сингапура дает хорошие возможности, но, например, в американских колледжах не обязательно сразу выбирать специальность — есть два года на размышления. Некоторым детям подходит такой вариант, потому что им интересны, скажем, и искусство, и экономика. А если талантливый школьник хочет уехать, но не может оплатить учебу, мы рассказываем о всевозможных стипендиях и грантах. Путь к выбору специальности занимает три-четыре года.
— Институт Раффлза известен тем, что выпускает президентов и премьер-министров Сингапура. Вы нацеливаете школьников на престижную карьеру?
— Еще среди наших выпускников много врачей и юристов. Но есть и актеры, и знаменитые поэты, и музыканты. Просто на них не фокусируются — всех волнуют бизнесмены и президенты.
— В школе есть разделение на профили?
— Да, гуманитарный и научный. В качестве специализации можно выбрать математику, физику, химию, гуманитарные науки и искусство. Но интересоваться можно и противоположным направлением. Для этого есть дополнительные занятия. Можно изучать науку и играть в оркестре. А гуманитарии часто вступают в клуб астрономов. Границ никто не устанавливает.
— А если ученик хочет поменять направление?
— Первые четыре года можно выбирать. За два года до выпуска нужно определить для себя четыре основных предмета. Тогда ученик может уверенно отказаться от химии и оставить себе литературу, математику, экономику и историю.
— Что за дети попадают в Институт Раффлза? Богатые и талантливые?
— Мы государственная школа, и плата за обучение невысокая. Среди наших учеников довольно много детей, чьи родители не получили высшего образования, и многие из них становятся олимпиадниками и выигрывают международные соревнования. Просто в современном Сингапуре очень хорошее государственное образование.
— На вашем сайте есть обращение к родителям с просьбой не вмешиваться в процесс профориентации.
— В принципе, мы против того, чтобы родители приходили в наш офис, в частности в мой кабинет. Понимаю, что родители хотят иметь право голоса, но это обсуждение должно проходить между ребенком и его родителями, без посредников. Мы объясняем детям, как общаться с родителями и убедить их в правомерности собственного решения. В любой стране есть конфликт поколений, и мы готовим ребенка к тому, что, если он решил стать художником, родители могут быть против. Когда росли родители, не было такой развитой сферы IT или банковских инвестиций (хотя последние сейчас сворачиваются, и мы не знаем, что будет завтра). Родители рассуждают так: «В нашей молодости престижно было работать врачом или юристом». А их дети хотят заниматься предпринимательством и новыми технологиями.
— А как быть с теми, кто не очень тянет школьную программу?
— Все детские мечты для меня равны. Хочешь ли ты быть премьер-министром, крупным бизнесменом или крутым шеф-поваром, для нас не играет роли. И отстающий ученик может быть потрясающим музыкантом. Дети — это прежде всего люди. Отличник в 12 не обязательно будет отличником в 18, в их жизни за это время много чего происходит.
— Что самое сложное в вашей работе?
— Я старый, а они молодые. Они живут в совсем другом мире. Когда я подавал документы в университет, у меня еще интернета не было. Нужно постоянно держать в голове их взгляд на вещи, вставать на их место и одновременно направлять их, не навязывая свою точку зрения. Консультант — это приложение для айфона, которому нужно обновляться каждые три месяца. В то же время надо помнить, что этим детям по 16–17 лет и они могут принимать не вполне сознательные решения. Моя работа состоит в том, чтобы привести ребенка к обдумыванию и взвешиванию этого решения.
— Поколение интернета славится своей размытой идентичностью. Дети сегодня хотят иметь очень много и без лишних усилий, не фокусируясь на чем-то одном.
— Они называют свою идентичность подвижной. Да, молодые люди теперь часто меняют работу, но это потому, что в мире очень много возможностей. Поколение наших родителей могло проработать всю жизнь на одном месте. Сегодня дети рассуждают так: «Почему я должен работать в этой компании всю жизнь? Мне же станет скучно». Карьера идет в гору и зарплата растет, если менять места работы. Банкир по образованию рассматривает возможность заработать достаточно денег и открыть свой ресторан, скажем, а не работать банкиром всю жизнь.
— Вы обсуждаете с детьми возможность пропустить год после школы и не поступать в университет сразу?
— Некоторым детям это полезно. Это не так уж нужно при сингапурской системе, потому что школа заканчивается в конце ноября, а университет начинается в сентябре. То есть у каждого есть 10 месяцев перерыва. Но это хорошая практика там, где школа идет до конца мая, а дети паникуют, когда у них есть лишь пара месяцев на то, чтобы во всем разобраться и принять такое важное решение. Пропущенный год тяжело принять родителям, которые склонны подгонять детей поскорее окончить университет и найти работу. Но люди живут все дольше, и дети понимают, что у них есть время на раздумья.
Ключевой вопрос — чем подросток займется в свободный год. Для меня важно, чтобы они смогли артикулировать свои планы на это время. Я спрашиваю их, что они планируют сделать такого, что не могли бы сделать в другое время. Мы ничего не запрещаем, но для нас важно научить детей обосновывать свои решения и планы. Мы учим их разговаривать, потому что в азиатской культуре дети привыкли держать рот на замке. Им часто проще поговорить с незнакомым человеком, чем с собственными родителями, поэтому и существует потребность в моей работе. Им важно почувствовать, что их желания не будут осуждать, что им не будут навязывать родительские ценности.
— В России институт профориентации не очень развит, и родители нередко принимают решение за детей.
— Ну, профориентация и в Сингапуре пока не слишком развита. Я первый консультант такого рода в Юго-Восточной Азии. Первый из местных жителей, по крайней мере. И до сих пор в Сингапуре всего четыре подобных офиса. На Востоке все еще считают, что, если ты получил достаточно хорошее среднее образование, сможешь сам со всем разобраться. Но как разобраться, когда есть бесчисленные варианты? Поэтому такой важной становится роль посредника между ребенком и реальностью.
Азиатские дети сегодня становятся все более независимыми. Конечно, мнение родителей весомо. Поэтому нужно просвещать и детей, и родителей. Скажем, если ребенок хочет уехать за границу, а родители мечтают, чтобы он остался, мы говорим ребенку: «Это ваша ответственность, молодой человек, — просветить родителей, объяснить, что это даст им в том числе». Родители тоже могут пользоваться интернетом и проявлять любознательность. Даже если они не читают по-английски, Google Translate всегда поможет. Родители ведь тоже мечтают путешествовать и познавать мир. Русский школьник может усадить родителей за компьютер и показать им, чем Кембридж, куда он хочет попасть, отличается от российских университетов. И школа может устраивать мероприятия для родителей, объясняя им различия в образовательных системах разных стран. Мы так и делаем.
Статистика показывает, что выпускники Раффлза возвращаются в Сингапур. Вопрос в том, когда. Некоторые задерживаются за границей после выпуска, потому что им не удается найти работу сразу. Но где бы они ни были, они остаются сингапурцами, не превращаются в американцев или британцев. Так же и русский студент за границей остается частью России, просто в другом месте. Лучше смотреть на это из такой перспективы. Например, я пробовал русскую еду в Сингапуре, потому что кто-то приехал туда, открыл ресторан и угостил меня. Вы удивитесь, сколько русской еды я перепробовал и как ее люблю! Родители не должны думать, что теряют ребенка, отправляя его в другую страну. Он обогащает другую культуру своей собственной.
— А где вы учились?
— Это большой секрет. Я консультирую других, так что в нашем офисе об этом распространяться не принято. Но я учился не в Сингапуре. Вопрос всегда один: «Зачем тебе ехать за границу?» Мама спросила меня, когда мне было уже 36: «Мы потратили кучу денег на твое зарубежное образование — что тебе это дало?» Все ждут ответа: «Я получил хороший диплом». Но я сказал ей: «Я съездил в 150 разных городов». Мое образование подарило мне глобальную перспективу. Это придало мне храбрости путешествовать самостоятельно, находить общий язык с иностранцами, и в сухом остатке это лучший мой опыт. Не все можно купить за деньги, и не все измеряется престижным дипломом и прочитанными книгами. Конечно, я хорошо выучил английский, но это не ценность сама по себе, это возможность для диалога культур. И любовь к путешествиям у меня сохранилась. Смотрите, вот я в Москве!
Источник: https://goo.gl/Ubzqu0
#edboom #образование #профориентация #Сингапур #Раффлз
