Теории заговора: как отличать твердую почву фактов от болота вымыслов. Ч.-2
Все рвутся к власти. Прочее — тлен
В представлениях конспирационистов человеческие интересы ограничиваются борьбой за власть: чем влиятельнее сила, тем меньше логики в ее действиях. Милосердие — обман. Масоны притворяются, что исповедуют христианство, стремясь исключительно «подготовить его низвержение».
Показать полностью…
Согласно антисемитской фальшивке, «каждый человек стремится к власти, каждый стал бы диктатором, если бы смог, и найдется немного тех, кто не пожелал бы принести в жертву общее благополучие ради того, чтобы обезопасить собственное». Богатство и половое удовлетворение стоят обычно на первом месте среди выгод от достигнутой власти. «Они не поклоняются никакому богу, кроме как Мамоне».
Благотворительность — это скрытая форма наживы
Если кто-нибудь творит благо — это значит, что он подспудно ищет себе выгоды. Казалось бы, великие державы после Второй мировой войны дали независимость своим колониям, чтобы облагодетельствовать их народы. В действительности, «международные экономические круги» только выиграли от их незрелой самостоятельности и социалистической лихорадки. Последовавший обвал экономик в новых независимых государствах избавил бывшие метрополии от конкурентов.
Тем самым развитые страны обеспечили себя дешевым сырьем. Иностранная помощь оказывается механизмом углубления зависимости, а займы, предоставляемые бедным странам, — это способ «доминирования и контроля». За другими формами проявления великодушия также скрывается подвох: евреи помогали чернокожим американцам бороться за гражданские права, поскольку это было коммерчески выгодно.
Выигрыш выдает организатора
Кто получает от события выгоду, тот и послужил его причиной. Если известно, кто выиграл, ясно, кто плел интриги. Спроси «cui bono?» (что по-итальянски означает «кто выигрывает», «кому это выгодно»), и ответ укажет на заговорщиков. Французская революция дала евреям избирательное право, значит, евреи были ее причиной. Или же Наполеон был евреем?
От империалистической политики больше всего выиграли деловые круги, нуждавшиеся в новых рынках, — следовательно, они были незримым движителем Британской империи. Среди обвиняемых в убийстве Кеннеди — представители почти тридцати различных общественных групп, и всякий раз обоснование вины сводится к выгодам от кончины президента.
Заговоры правят историей
Прочие силы в счет не идут. Будь то потерянный урожай или Первая мировая война — кто-то невидимый отвечает за все это. Обычные объяснения истории оказываются совсем непригодными. Идейный разброд, экономические трудности, победа в войне — все это симптомы, а не причины. Подлинная сила — это «великолепная организация и мощные финансовые ресурсы», которыми пользуются заговорщики.
С этой точки зрения исторические гиганты, такие как Наполеон и Ленин, становятся простыми пешками, а на их место выдвигаются люди, на самом деле не обладавшие никакой властью или вовсе не существовавшие. В этом перевернутом мире сильнейшие оказываются слабейшими: «Папа находится в Ватикане почти на положении узника, точно так же, как президент Соединенных Штатов — заключен в Белом Доме, королева Англии — в Букингеме, а Путин — в Кремле».
Иным кажется, что весь ход истории направляется еврейским заговором: евреев много, они есть повсюду и хорошо организованы. Другие возлагают всю вину на тайные общества. Как выразился один американский журналист, «история теорий заговора — это история тайных обществ. История тайных обществ — это история заговоров. Вот и вся история цивилизации».
Важные события происходят исключительно за закрытыми дверями, куда допускаются только посвященные. Остальные могут сколько угодно считать, что это они принимают решения, но «настоящая сила, избирающая президентов и премьер-министров невидима публике — она за сценой». Возьмем, к примеру, Французскую революцию. В конспирационистских версиях тщательно прослеживаются планы тайных обществ и собрания разного рода темных личностей.
Выборы и публичная политика вообще существуют для отвода глаз. По словам американского расиста, демократия — это просто «гвалт, который поднимают только за тем, чтобы заменить американскую систему управления деспотизмом».
Конспирационистское видение истории очень отличается от академической науки. Наука делает выводы о причинах перемен, только проанализировав многочисленные факторы. «Характерная черта «параноидного стиля», — пишет Ричард Хофстедтер, — не в том, что толкователи повсюду в истории видят измену и тайные сговоры, а в том, что «колоссальный» заговор представляется им главной силой, стоящей за историческими событиями. История становится заговором».
Нет ничего случайного или нелепого
В конспирационистской картине мира нет места случаю. Как объясняет философ Карл Поппер, с этой точки зрения все, что бы не случилось в обществе, «есть итог целенаправленного замысла, разработанного какими-то могущественными лицами или группировками». Вильям Гай Карр более конкретен: «Чем лучше мы узнаем приемы, с помощью которых «Тайные Силы» (Secret Powers) орудуют за фасадом международной политики, тем очевидней становится, что убийства выдаются за несчастные случаи или самоубийства, саботаж выдается за халатность, судебные ошибки и смертельные глупости совершаются в силу извинительных обстоятельств».
Причина и следствие меняются местами: «Если появляется следствие, всегда должна быть причина». Человеку с его слабостями не остается места, кругом действуют машины. Конспирационисты трепещут перед невероятными способностями своих врагов. Член американской правой группировки Е Pluribus Unum объясняет: «Ничто в правительстве не происходит случайно. Если что-то случается, знайте, что так и было задумано».
Сталинские показательные процессы и «Большой террор» связывали аварии в советском народном хозяйстве (а таковые действительно происходили в большом количестве, ибо при форсированной индустриализации человеческой жизни уделялось мало внимания) с чьим-то злым умыслом: «не может быть и речи о несчастных случаях». Из этого Сталин делал вывод о миллионах саботажников, которые работают на враждебный империализм, и почти всех их настигала его кара.
СПИД также не мог появиться сам собой, а был создан в лаборатории злыми силами, которые стремятся погубить миллионы или даже миллиарды людей. Конспирационисты ищут следы вмешательства «незримой руки» даже в таких природных явлениях, как землетрясения и ураганы.
Видимость обманчива
Жизнь — это игра по сценарию. Чтобы удаться, заговор должен быть замаскирован и выдан за нечто противоположное». Кажущиеся выгоды — это потери; потери же, на самом деле, приносят пользу. Жертвы сами себя истязают, а мучители невинны. «Очевидное — значит, ненастоящее; а настоящее — непременно дурное». Добрый семьянин, честный предприниматель, патриот оказывается двуличным предателем.
Для разумного человека отсутствие показаний против заговора говорит об отсутствии заговора, но для конспирационистов «лучшее свидетельство — это отсутствие всяких свидетельств». Безмятежность говорит о тайных действиях врага: Сталин полагал, что «внешне безопасное» положение свидетельствует о «тихой войне против советской власти».
Уверенность в том, что видимость обманчива, влечет за собой четыре основные ошибки: поиск врагов, существование заговоров, диктата и свободы (там, где ничего этого нет).
Видимые враги на самом деле должны оказаться друзьями
Евреи сами создали антисемитизм и успешно им пользуются. «Сионскими мудрецами» было ясно сказано: «Нам необходим антисемитизм, чтобы управлять нашими меньшими братьями».
Антисемиты льют воду на мельницу еврейского заговора. Сходные подозрения касаются тайных обществ. Иезуиты и иллюминаты не враги, а тайные союзники. Или же: ядро масонского движения состоит из членов «Общества Иисуса» (вопреки папскому осуждению масонства).
Многие правые полагают, что Маркс был вовсе не выдающимся борцом против капитализма, а его агентом. Неста Вебстер, известнейшая представительница британского фашизма, уверяла, что Маркс «не был искренен в обличении капиталистической системы». Знаменитый историк Освальд Шпенглер (Oswald Spengler) пошел еще дальше, доказывая, что западные банкиры создали коммунистическое движение и заправляют им.
Лучшие друзья на самом деле должны оказаться врагами
Это утверждение распространено менее, чем предыдущее, но тоже находит широкую поддержку. Соединенные Штаты вступали в мировые войны не по собственной воле, а вследствие козней британских агентов, особенно тех, что с Уолл-Стрит.
Два произраильских сочинителя ни во что не ставят всю помощь, оказанную Израилю американцами и европейцами, и заявляют, что «тайные предубеждения, которые правительства Запада испытывают против евреев, были и остаются единственным значительным препятствием на пути к миру на Ближнем Востоке».
Объединившись, эти две иллюзии стали причиной почти сюрреалистического разговора, произошедшего в ноябре 1940 г. между Гитлером и сталинским наркомом иностранных дел Вячеславом Молотовым. Германский диктатор утверждал, что американцы просто жаждут захватить британские колонии, и это в то время, когда Америка уже начала помогать Великобритании.
Гитлер хотел убедить Советы в том, что «Рузвельт с трудом сохраняет видимость порядка в своем давно обанкротившемся государстве». Но поскольку англо-американский альянс и не думал разваливаться, он сам предпочел напасть на своего недавнего союзника. Предсказания Гитлера о том, что «Англия и Америка вскоре начнут воевать друг с другом с величайшей яростью, какую только можно вообразить», вполне отражают характер войны, которую он сам повел против России.
Свобода — это принуждение
В течение почти двух тысячелетий (с 70 г. н.э. и по 1948 г.) у евреев не было никакой централизованной власти. Однако сторонники теорий заговора уверяют, что сионские мудрецы веками управляли еврейством и вели его к мировому господству. Конспирационисты оставляют без внимания еврейскую разобщенность, вошедшую в поговорку («где два еврея, там три синагоги»). В евреях конспирационисты видят вымуштрованных солдат, беспрекословно выполняющих приказы всесильного еврейского политбюро.
Несходства и противоречия — это не более чем еврейская уловка, предназначенная для того, чтобы дурачить недалеких наблюдателей. Евреи-атеисты и евреи-антисемиты — такие же заговорщики, как и правоверные. Такие «нееврейские евреи», как Троцкий, могут сколько угодно отрицать свое еврейство словом и делом, но тем самым только подтверждают свою верность еврейским властям.
Капитализм — это не соревновательная система, а иерархия, послушная верхушке. Предпринимателям предоставляется возможность только выполнять приказы политиков. ООН при своей кажущейся слабости почти полностью контролирует выбранных народом представителей американской власти.
Еще есть Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям (FEMA; Federal Emergency Management Agency), совершенно безобидная правительственная организация, включающаяся в дела в случае стихийных бедствий. Под ее личиной, по их мнению, скрывается структура, которая в будущем станет исполнителем законов военного времени. В каждом из этих примеров конспирационисты наделяют гражданские институты диктаторскими полномочиями.
Принуждение — это свобода
Когда дело доходит до диктатуры, конспирационисты, напротив, не могут разглядеть монолитную систему в таких прежних тоталитарных режимах, как нацистский, советский, китайский, вьетнамский или же иракский. В таких случаях они, ссылаясь на генеральную линию партии, усматривают конфликты («умеренных» и «крайних») там, где никакой борьбы нет, и приуменьшают число жертв, остающихся на совести этих режимов, не замечая настоящих попыток заговоров.
Один автор 50-х гг. дошел до того, что разглядел в Сталине «лишь агента международных финансовых кругов, назначенного управлять Россией». Он же назвал Гитлера проводником «умеренной фашистской политики», который попал под управление группировки «нацистской военной касты».
Автор исследований по проблемам массовой культуры так отозвался о войне во Вьетнаме: «Если бы не распространенность предрассудков о заговорах, мы никогда не втянулись бы в войну, от которой нас так много предостерегали и которая ведется в регионе, стратегически не представляющем для нас никакого интереса».
Любопытно, что конспирационисты преуменьшают мощь правительств, считая ее несравнимой с влиянием евреев или тайных обществ. Правые были уверены, что Советский Союз — это проявление еврейского могущества. И правые, и левые продолжают считать, что в Вашингтоне властвуют скрытые силы. Таким образом, вновь и вновь используется клише «видимость обманчива»: фигурам второстепенным (еврейство) или вовсе незначительным (масонство) приписывается большая важность, чем таким по-настоящему влиятельным игрокам, как американское или советское правительства.
Крайняя убежденность в том, что «видимость обманчива», сама по себе свидетельствует об отсутствии рассудительности. Конспирационизм превращает маргинальные группы (евреи, масоны) в самые могущественные, а достойные правительства оказываются воплощениями зла.
Страх перед безвредным и благонамеренным ослепляет конспирационистов, скрывая от них настоящее лицо тоталитарных режимов. Деспотизм им видится в нью-йоркском свободомыслии, а не в сталинской России. Конспирационизм приводит к полнейшей неспособности делать объективные оценки.
