Русские самозванцы
Рассказываем о самых известных самозваных государях, связанных с Россией.
Вера в доброго батюшку-царя, который разом спасет от бед, всегда была сильна в народе, и чем беспросветнее настоящее, тем больше было веры в чудо. Что ж, спрос рождает предложение. История полна именами рвущихся к власти самозваных государей. Многие из них плохо кончили, о некоторых слагались легенды, а кого-то просто выдумали. Но всегда через века тянулся флер: а вдруг настоящий?..
Показать полностью…
Царевич или не царевич?
Лжедмитрий I
XVII век породил в России около 20 «самовыдвиженцев» на роль царей, XVIII столетие приумножило их вдвое, а рекорд побили «спасшиеся от расстрела» Романовы — их в общей сложности было около 230.
Права на титул заявляли и целыми семьями. Так, на роль Алексея, Ольги и Анастасии пробовались Франческо Федель и его сестры Кончетта и Жозефина
Одной из самых одиозных фигур стал Лжедмитрий I, претендовавший на роль младшего сына Ивана Грозного. Именно с его легкой руки, по словам историка Василия Ключевского, «самозванство стало хронической болезнью государства: с тех пор чуть не до конца XVIII века редкое царствование проходило без самозванца».
Почва для его появления была благоприятной: Борис Годунов избран на царствие «не божьей волей», «низы» истощены двухлетним лютым голодом, бояре притесняемы… Впрочем, история монаха Григория Отрепьева — самозванца, целый год бывшего русским царем, — известна всем, кто хотя бы прочел Пушкина.
Не так однозначно воспринимали произошедшее ученые. Так, историограф Федор Миллер был убежден, «что на московском престоле царствовал настоящий Димитрий», при этом добавляя: «Но не упоминайте о моей исповеди, пока я жив» — такая версия во времена Екатерины не поощрялась. Вовсе не обольщался на этот счет его коллега Николай Карамзин: «Нелепою дерзостию и неслыханным счастием достигнув цели… сделав, чему нет примера в Истории: из беглого Монаха, Казака-разбойника и слуги Пана Литовского в три года став Царем великой Державы, Самозванец казался хладнокровным… среди блеска и величия, которые окружали его в сие время заблуждения, срама и бесстыдства». Но столь же потрясен был автор «Истории государства Российского» и ужасной смертью самозванца: «Сие происшествие имело ужасные следствия для России… Москвитяне истерзали того, кому недавно присягали в верности: горе его преемнику и народу!» — восклицает Карамзин.
В конце XIX века состоялась многолетняя дискуссия о личности Лжедмитрия между историками Сергеем Соловьевым и Николаем Костомаровым. Хотя мнения их во многом расходились, в выводах они совпали: «Царствовавший у нас в Москве под именем Димитрия был не настоящий Димитрий, но лицо, обольщенное и подготовленное боярами, партиею враждебною Борису». То есть, не будучи «истинным царевичем», Лжедмитрий верил в свое «царственное происхождение».
Не менее значимым стало явление Емельяна Пугачева, назвавшегося Петром III. Хоть и мало походил он на царственную особу, но казаков на мятеж поднял, чем немало хлопот доставил государыне. Недаром Екатерина II назвала его «ужасом XVIII столетия». В обоих случаях личности героев, как к ним ни относись, свое место в истории заслужили. А вот как попал в нее Тимошка Анкудинов?
Джованни Шуйский
У Тимофея Анкудинова конкурентов не было — больше на роль сына Василия Шуйского не претендовал никто. Неудивительно: Шуйский, занимавший российский трон с 1606 по 1610 год, умер бездетным. Да и появился на свет сын вологодского торговца Тимофей на пять лет позже смерти «отца». Но такие мелочи подьячего Анкудинова не смущали. Возможно, потому что был он натурой творческой — сочинял вирши с критикой московских властей и хвалами приютившим его государям: «Декларация московскому посольству», «Похвала турецкому султану» и тому подобное.
Еще в детстве Тимоша отличался смышленостью и приятными манерами, что помогло с легкостью приобрести покровителей, выгодно жениться и получить должность в Москве. Но это не помешало ему повести себя в определенный момент совершенно по-бандитски. В 1643 году он, работая в московском приказе, ведающем кабацкими сборами, прихватил казенные деньги, «дворишко и жену свою сжег и с Москвы сбежал безвестно» — в Польшу. Врожденные сообразительность и артистизм помогли ему попасть прямо к королю, где он представился Иоанном Шуйским и изложил свою фантастическую одиссею. Король Владислав был отнюдь не глуп и отвечал разоблачителям русского гостя так: «Нам заведомо, что он вор, но через него я принесу много хлопот Московии». Но совершить задуманное не успел — умер. Эстафету подхватили другие.
«Шуйский» девять лет колесил по Европе, раздавая авансы. В зависимости от обстоятельств принимал то ислам, то иудаизм, то становился католиком. Был принят папой Иннокентием X, пригрет турецким султаном Ибрагимом I, заручился поддержкой гетмана Богдана Хмельницкого и шведской королевы Кристины
Николай Костомаров считал, что основную роль в выдвижении самозванцев играли иностранцы, претендовавшие на российский престол. «Князь Шуйский» их чаяниям вполне отвечал, обещая, когда взойдет на престол, щедро поделиться Русью. Он даже издавал авансом указы, для которых изобрел особый формуляр и печать. Так, раздавая авансы, он девять лет (1644–1653 годы) колесил по Европе. В зависимости от обстоятельств принимал то ислам, то иудаизм, то становился католиком. Был принят папой Иннокентием X, пригрет турецким султаном Ибрагимом I, заручился поддержкой гетмана Богдана Хмельницкого и шведской королевы Кристины.
За это время Тимофей успел выучиться языкам и приобрести вполне европейские манеры и внешность — никто не признал бы в нем подьячего Тимошку. Возможно, поэтому, несмотря на неоднократные просьбы России выдать вора, ему каждый раз удавалось ускользнуть, но жизни спокойной не было все равно: российские власти твердо вознамерились избавиться от баламута. И конец настал: в августе 1654 года шлезвиг-гольштейнский герцог выдал Анкудинова российским властям. «Вор Тимошка» был предан анафеме и четвертован.
Стефан Малый
Умерших при сомнительных обстоятельствах русских царей и их отпрысков вполне хватало на то, чтобы обеспечить самозванцами не только Россию. Так, «коллега» Емельяна Пугачева, один из претендентов на роль «ожившего» Петра III Стефан Малый был правителем Черногории.
Откуда на самом деле был «Петр Федорович», неизвестно. Сам он говорил разное. То, что родился в «месте, лежащем на Востоке», то, что происходит из старинного рода Раичевичей из Далмации или турецкой семьи из Боснии. Знание сербохорватского, французского, итальянского, турецкого и (вроде бы) русского языков дела не проясняли. Единственное, что доподлинно известно: в Черногории Стефан Малый объявился через четыре года после смерти Петра III. Было тогда ему на вид 35–38 лет.
В январе 1766 года Стефан батрачил в имении Вука Марковича близ Будвы. В сельской общине он быстро стал известен в качестве знахаря, тем более что денег не брал — до полного выздоровления. Привлекал внимание Стефан и необычными для простого наемного работника разговорами: о вражде и мире, о благе народа, об объединении черногорцев против общего врага.
Один из старейшин писал: «Наконец Бог дал нам… самого Степана Малого, который умиротворил всю землю от Требинья до Бара без веревки, без галеры, без топора и без тюрьмы». Похоже, батрак был прирожденным правителем
Слухи о том, что русский император жив, бродили по Черногории — «младшем брате России». Так что появление неординарной личности не могло пройти незаметным. Считается, что первым «узнал» в батраке царя капитан Марко Танович, лично видевший Его Величество в Петербурге. Поползли слухи. А уж когда сравнили лицо Стефана с портретом Петра, сомнения отпали: у обоих на лицах были следы оспы. В 1767 году вопрос был поставлен перед скупщиной, и при единогласном решении Стефана попросили принять верховную власть. Он и тут отличился: вместо того чтобы обрадоваться, заявил, что сделает это, только если прекратятся междоусобные распри. И надо же — подчинились. Один из старейшин писал: «Наконец Бог дал нам… самого Степана Малого, который умиротворил всю землю от Требинья до Бара без веревки, без галеры, без топора и без тюрьмы». Похоже, батрак был прирожденным правителем.
Даже митрополит Савва, главный враг, признавал, что он «начал между народом черногорским великое благополучие чинить и такой мир и согласие, что у нас еще никогда не было».
Правление Стефана длилось шесть лет и не было безоблачным: то русское посольство его разоблачало, то владыка Савва строил козни, то венецианский дож засылал отравителей. А взорвавшийся рядом пороховой снаряд (снова попытка убийства) ослепил его и изувечил. Но он все еще продолжал править Черногорией, пока очередное покушение не оказалось успешным: убийца, нанятый турецким пашой, ночью отрезал Стефану голову.
Хоть и явился он народу «ожившим» Петром III, документы подписывал так: «Стефан, малый с малыми, добрый с добрыми, злой со злыми». Таким его и запомнили.
Нашествие Романовых
ХХ век, как мы уже упоминали, отличился обилием «спасшихся от расстрела» потомков последнего русского царя. Одних только царевичей Алексеев насчитали около 80. Романовы возникали в разных частях света и, как ни странно, были разных национальностей (венгр, эстонец, поляк, немка, испанка и пр.). Права на титул заявляли и целыми семьями. Так, на роль Алексея, Ольги и Анастасии пробовались Франческо Федель и его сестры Кончетта и Жозефина. Их живущие в Аргентине потомки до сих пор не отказались от мысли добиться признания в качестве законных потомков Романовых.
Были среди них, как и среди прочих самозванцев, откровенные авантюристы, люди, мечтавшие перевернуть мир, и те, кто сам свято верил в придуманную или внушенную им легенду. Как, например, Анна Андерсон — одна из наиболее известных лже-Анастасий.
