Большое сафари в Чаде 1950 г. Трофейная охота. Ч.-1

История африканских сафари отсчитывается от экспедиции экс-президента США Теодора Рузвельта — то есть где-то с 1900 г. Эта точка отсчёта может показаться произвольно выбранной — ведь и до этого поездки на охоту в Африку, Индию и прочие экзотические направления были вполне распространены.

Первыми ездить на охоту в другие государства начали англичане. На стыке XVIII и XIX вв. плотность населения в Англии уже была слишком высока для естественного воспроизводства дичи, а интенсивные охотничьи хозяйства были лишь в зачатке. В этой ситуации почти безлюдные просторы гористой Шотландии, по которым бродили стада практически истреблённых в Англии оленей. Первое африканское сафари, зафиксированное в литературе, совершил, очевидно, Корнуоллис Харрис во время двухлетнего оплачиваемого отпуска в Кейптауне для поправки здоровья, предоставленного ему в 1836 г. Ост-Индской компанией, в войсках которой он служил.Основной мотивацией большинства южноафриканских охотников середины XIX в. — и Харриса, и Камминга, и Осуэлла, и Мюррея — была именно трофейная охота. Однако независимо от желания охотников даже чисто спортивные по замыслу сафари, обрастали элементами, убийство ради забавы. Тем не менее, некоторые свидетельства существования в те времена "чисто спортивных" сафари имеются. Так, в записках Осуэлла упоминается некий молодой человек, отправившийся около 1848 или 1849 г. в Южную Африку. "Зачем?" — спросили его в Кейптауне. "Убить льва" — ответил тот. "И все? Да, если только убью льва, буду вполне доволен".

Первым охотничьим направлением, открытым вместе с Суэцким каналом, стал Сомалиленд — территория, включавшая в себя современные Сомали и частично Судан с Эфиопией. С 80-х годов XIX столетия африканская охота становится делом вполне обычным, что хорошо прослеживается по литературе. Первые публикации об африканских охотах носили мемуарный характер и фактически не содержали советов другим охотникам. Но к концу XIX в. главы с рекомендациями по проведению сафари становятся почти обязательной частью африканских книг. Рузвельта, который окончательно сформировал современные сафари. До этого сафари, произведённое под руководством «белого охотника», считалось второсортным, так как он, во-первых, водит охотника туда, где раньше побывал сам, то есть без шансов открыть новые, неисследованные места, а во-вторых, берёт на себя всё руководство путешествием, превращая клиента в фигуру второго плана. После Рузвельта стал восприниматься как обязательный элемент сафари, подчиняться ему перестало быть зазорным, с выбора гида начиналась подготовка к поездке. Поэтому экспедиция Рузвельта, которая не только привлекла внимание всего мира к охоте в Африке, но и окончательно сформировала представления и ожидания потенциальных клиентов, отнюдь не случайно считается начальной точкой отсчёта истории африканских сафари. Известно, что Теодор Рузвельт увлекался охотой. Охота была у него на первом месте. Поговаривали, что он готов променять президентство на сафари в Африке. И это не шутка. В 1909 году так и получилось, спустя месяц как он покинул Белый дом, он отправился на год в африканскую экспедицию.

Еще по теме:  Блистательный «светлейший князь» Григорий Потемкин

Во время больших охот в Африке на слуху была пятерка животных, убить которых считалось доблестью. В неё входят пять самых крупных, сильных, опасных и пользующихся наибольшей славой животных Африки — слон, буйвол, носорог, лев и леопард. Трофеями были, в частности, бивни слонов, рога обоих африканских видов носорогов, рога буйволов, а также препарированные шкуры обеих больших кошек, по возможности с сохранившейся головой. Писатели, такие как лауреат Нобелевской премии по литературе Эрнест Хемингуэй, своими знаменитыми романами о сафари усиливали популярность охоты, которая привела многие виды крупных африканских животных на грань вымирания. Даже в сегодняшнее время всё ещё проводится охота на этих животных, хотя для неё всё чаще используются специально отведённые особи. Утверждения, что большие суммы, которые платятся за право отстрела различным инстанциям, употребляются на защиту природы, многими ставятся под сомнение.

Самые известные — Большая пятерка Африки (в десятой степени): 1. Теодор Рузвельт — за 13 месяцев 1909 было убито 11 400 животных, в том числе слоны, белые носороги, которые сейчас хранятся в музеях Америки. 2. Эдуард Джеймс «Джим» Корбетт — известный охотник на зверей в Индии и Африке..3. Фредерик Кортни Селус — британский путешественник, военный, охотник.4. Джон Александр Хантер — один из самых известных охотников Африки 5. Джеймс Сазерлэнд — охотник за белым золотом и браконьер. За свою долгую карьеру охотника Сазерлэнд убил от 1200 до 1300 слонов, включая большое количество экземпляров с огромными бивнями. Его лучшая пара весила 152 и 137 фунтов (68 и 61.8 килограммов).

Еще по теме:  «Увидеть необычное и сделать необычнее». Фантастическое творчество художника Станислава Плутенко.

Мы не спорим с охотниками и рыболовами, которые живут на Крайнем Севере, и для которых это действительно единственное средство к существованию. Есть, конечно, люди, которые охотниками рождаются. Скажем, живут в тайге с папой-охотником, дедом-охотником и не знают иного способа семя прокормить, кроме как стрелять ради шкур и ради мяса. На мой взгляд — незавидная участь, но осуждать этих лесных жителей, я не могу. Но, к сожалению, многие охотники-спортсмены убивают животных для отдыха или для получения прибыли, и оправдываются тем, что эскимосы и чукчи без охоты не прожили бы. Охотники нарушают экологическое равновесие в природе, и это равновесие никогда не может быть искусственно восстановлено. Потом они утверждают, что призваны его восстанавливать, отстреливая животных. При этом действует своя отлаженная система, как это неравновесие поддерживать». Но если оставить природу в покое, то она восстановится сама. Это подтверждает опыт работы национального парка «Гранд парадизо» в Италии, где не стреляют уже 80 лет — с момента основания парка.

Спросите любого охотника: в чем главная прелесть охоты, – редкий скажет, что ему доставляет наслаждение преследовать и убивать животных. Большинство охотников скажет, что прелесть охоты не в убийстве, а в том, что связанно с ней. Несмотря на то, что многие охотники доказывают необходимость любительской охоты ее экономичностью, экологичностью, селекционной важностью и т.п., в конечном итоге охотник-любитель охотится не для того, чтобы управлять, охранять, контролировать, выбраковывать или улучшать жизнь животных – которых охотники именуют «дичь», — он охотится ради собственного развлечения. И заботятся охотники о животных, подкармливая в лихую годину, устраивая гнездовья — только с одной целью: чтобы после отнять жизнь этих животных. Да, охотники очень широко разделяются по своим мотивациям, взглядам, привычкам, возможностям, ментальности и поведению. Но у всех есть общее — это желание получить удовольствие путем убийства, а также при помощи выслеживания, преследования, погони, цель которых, в конечном счете, — душегубство. Есть разные виды любительской охоты. Но смысл каждого из них — убийство. Охотник сеет смерть – вот центральный образ этой забавы.

Еще по теме:  Исторические следы загадочных гипербореев

Охотники часто ссылаются на некий инстинкт убивать ради развлечения, который, якобы, достался им в наследство то ли от зверей, то ли от пещерного человека. На самом деле это пустая выдумка, уловка, миф. Никакого ocoбoгo инстинкта убивать не было и нет. Ни одно животное не убивает ради развлечения, но только в при самообороне или ради пропитания. Так что на гены от зверей ссылаться нечего. Это — во-первых. Во-вторых, если бы человеку такой инстинкт достался в наследство от пещерного человека, то он был бы присущ всем людям, а не только охотникам. И в-третьих. Ссылка на так называемый «инстинкт убивать» просто очень удобна для охотников: «Я не сволочь, у меня гены такие». Как полагает российский эко-психолог, доктор психологических наук С.Д. Дерябо, варварское желание убить на охоте животное ради развлечения вызвано не эфемерным бессознательным «инстинктом, доставшимся нам от предков», а вполне осознанными и не лучшими человеческими качествами: стремлением выместить свою злобу на более слабом и беззащитном; продемонстрировать свою власть (если я его убил, то я сильнее и главнее). У психологов это называется «смешанной агрессией». Здесь бытует даже особая некрофильская магия отнятия жизни. О власти и мужественности говорят и охотничьи трофеи: вопреки рассуждениям самих охотников о санитарной функции, об отстреле слабых, наиболее ценными трофеями считаются сильные самцы, вожаки (гривастый лев, олень с ветвистыми рогами) – они как бы свидетельствуют о превосходстве охотника в открытой мужской схватке. Но вот парадокс: схватка охотника с природой в наши дни изначально неравна. Это не битва кроманьонца с саблезубым тигром и даже не поединок Адониса с вепрем. Сегодня это безопасное, безответное и безнаказанное убийство, обставленное с разными степенями комфорта (кто-то честно ползает по болотам, кому-то подгоняют под теплую вышку прикормленных кабанов, а кто-то и вовсе с вертолета поливает из пулемета по краснокнижным козерогам и маралам) и, в сущности, не сильно отличающееся от избиения связанного человека. Обезоруживающая подлость современной охоты состоит в том, что она асимметрична: избиваемая природа лишена права на ответ.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.