25 МАЯ 1937, 80 ЛЕТ НАЗАД, НА ВСЕМИРНОЙ ВЫСТАВКЕ В ПАРИЖЕ МИРУ ПРЕДСТАВЛЕН СИМВОЛ СССР – «РАБОЧИЙ И КОЛХОЗНИЦА»
В 1936 году советское правительство получило из Франции приглашение принять участие в Парижской всемирной выставке, посвященной теме «Искусство и техника в современной жизни».
Молодое государство не собиралось упускать свой шанс упрочить свои международные позиции и объявило конкурс на создание павильона. Задача была не только «догнать и перегнать» Германию, выступавшую в качестве основного конкурента на выставке, но и подчеркнуть идеологическую составляющую проекта. А именно — показать мировое превосходство советской экономической системы и ее неотъемлемых «винтиков».
В конкурсе победил Борис Иофан. Павильон для выставки планировался в классическом стиле, а центральную его часть должна была занять скульптура. Идея увенчать здание гигантской статуей была тогда в моде — достаточно вспомнить проект Дворца Советов того же Иофана.
Образ скульптуры для выставочного павильона, как вспоминал архитектор, «родился очень скоро: юноша и девушка, олицетворяющие собой хозяев советской земли — рабочий класс и колхозное крестьянство. Они высоко вздымают эмблему Страны Советов — серп и молот. <…> Скульптура мне представлялась сделанной из легкого светлого металла, как бы летящей вперед, как незабываемая Луврская Ника — крылатая победа». На создание памятника Иофана натолкнула идея античной статуи «Тираноборцы», изображающей стоящих рядом с мечами в руках Гармодия и Аристогитона, а также скульптура «Ника Самофракийская».
По воспоминаниям Иофана, сам павильон, а не его содержимое должен был оказаться на выставке главным экспонатом, потому что «нам еще почти нечего было показывать, кроме диорам, фотографий, макетов, красочных панно. Последний, четвертый, завершающий зал павильона вообще был пустым: в середине стояла большая статуя Сталина, а на стенах располагались плоские панно. В советском павильоне преобладали скульптура и живопись».
Комиссия идею павильона в целом одобрила, а вот нюанс в виде проекта скульптуры Иофана ей не очень понравился. Пришлось проводить срочный конкурс на еще одну версию памятника, где победила Вера Мухина. Тогда как Иофан запечатлел юношу и девушку «в торжественной поступи», Мухина превратила эту поступь «во всесокрушающий порыв».
Выполнить скульптуру решили не из бронзы или меди, которые поглощали бы свет, а из нержавеющей хромникелевой стали, ведь памятник должен был сиять так, чтобы затмить и орла на павильоне Германии, и Эйфелеву башню. Соединять листы на памятнике, который сама Мухина называла «Рабочий и крестьянка», постановили не заклепками, как это принято в США, а сваркой.
Существенным отличием от версии Иофана в композиции Мухиной стало большое полотнище материи, летящее за группой. Помимо придания 80-тонному монумента «необходимой воздушности полета» и «рисовки четким ажуром на фоне неба», пятитонный шарф должен был должным образом прикрывать рабочего и колхозницу: в варианте Мухиной юноша и девушка должны были быть обнаженными. Кроме того, материя позволила оправдать горизонтальное положение руки колхозницы — ею девушка придерживает стальную «ткань».
Творческий полет мысли Мухиной высокая комиссия оценила не полностью. Во-первых, дуэт было предложено одеть, для чего скульптор выбрала сарафан и комбинезон, оставляющие открытыми ноги и торс соответственно. Во-вторых, сомнения вызвало то самое полотно. Так,
председатель правительственной комиссии Вячеслав Молотов, прибыв на «смотрины», удивился: «Зачем этот шарф? Это же не танцовщица, не конькобежец!»
На что Мухина ответила, что «это нужно для равновесия». Скульптор говорила в эстетическом контексте, но Молотов понял ее слова буквально и сказал: «Ну, если это технически нужно, тогда другой вопрос».
Изготовление памятника проходило достаточно медленными темпами, и многие не верили, что рабочие успеют в срок, особенно учитывая техническую сложность «полотна» и педантичность Мухиной. Директор опытного завода Института машиностроения и металлообработки (ЦНИИМАШ), где производили элементы статуи, даже написал донос, что скульптура не может быть закончена в срок, потому что Мухина нарочно прерывает работу, требуя бесконечных исправлений, да еще придумала этот шарф, который может сломать всю группу при порыве ветра. А чтобы уж наверняка, он добавил, что, по отзывам специалистов, в отдельных местах стальной оболочки каркаса возникает профиль Льва Троцкого, который к тому моменту имел статус «врага народа».
Комиссия в лице Молотова, Ворошилова и других членов правительства осмотрела памятник днем и никакой крамолы в складках одежды скульптурной группы, а также в профиле «рабочего» не увидела. По некоторым данным, туда приехал непосредственно Сталин. Его шофер осветил памятник фарами автомобиля, потом подключили мощные прожекторы, но увиденное удовлетворило вождя, и наутро Иофан передал Мухиной, что правительство довольно, а ее работа принята без замечаний.
Но донос все же сыграл свою роль. После окончания Парижской выставки и возвращения статуи в Москву комиссар советского павильона Иван Межлаук, а также еще несколько инженеров, работавших над статуей, были арестованы. Им припомнили в том числе и донос Тамбовцева, директора завода. Реабилитированы они были уже после кончины Сталина, Межлаук — посмертно.
Изготовление «Рабочего и колхозницы» заняло 3,5 месяца. Чтобы довезти его до Парижа, памятник разрезали на 65 частей и упаковали в 28 железнодорожных вагонов. Но в Польше ящики не прошли в туннель, и пришлось разрезать скульптуру еще на несколько частей. Одиннадцать дней ушло на сборку, причем в процессе рабочие столкнулись с диверсией — трос-растяжка деррик-крана оказался подпилен, а вся конструкция грозила рухнуть на павильон. До окончания работ у павильона «было организовано ночное дежурство из советских рабочих и добровольцев из тех бывших российских эмигрантов, которые относились к СССР дружественно».
В итоге скульптуру водрузили в павильоне СССР как раз напротив немецкого павильона с гитлеровским орлом на крыше. По воспоминаниям Мухиной, «немцы долго выжидали, желая узнать высоту нашего павильона вместе со скульптурной группой. Когда они это установили, тогда над своим павильоном соорудили башню на десять метров выше нашей. Наверху посадили орла. Но для такой высоты орел был мал и выглядел довольно жалко.
<…> Возникала неловкость от того, что наша группа «Рабочий и колхозница» вихрем летела прямо на фашистов. Но повернуть скульптуру было невозможно, так как она шла в направлении здания».
Главный приз — золотую медаль — советский и немецкий павильоны разделили. И все же французская пресса была в восторге именно от советского павильона и называла скульптуру «величайшим произведением ХХ века». Местные власти предлагали выкупить «Рабочего и колхозницу». А Испания сразу выпустила марку с советским павильоном. Впрочем, были и критические отзывы. Например, Washington Post писала, что павильон СССР «откровенно имитирует небоскреб в миниатюре, причем его уменьшенные пропорции создают эффект какого-то слоеного торта, скованного ледяной замороженностью». Критики также отмечали, что на выставке главенствующей должна была стать архитектура, тогда как «создавалось явное впечатление, что весь павильон воздвигнут лишь для того, чтобы быть постаментом скульптурной группы».
Как бы то ни было, «Рабочего и колхозницу» снова ждал демонтаж. На сей раз — чтобы вернуться в Москву. Статую поделили на 44 части. При демонтаже и перевозке левая рука колхозницы, правая рука рабочего, элементы шарфа и другие важные части получили повреждения, но при новой сборке уже в Москве в январе – августе 1939 года их заменили на новые. Где разместить монумент, сначала было непонятно. В 1939 году в газете «Большая Волга» был опубликован эскиз Рыбинской ГЭС со скульптурной композицией «Рабочий и колхозница», и монумент Мухиной планировалось установить там. Но поскольку строительные работы на гидроузле еще не были завершены, памятник смонтировали на постаменте перед главным входом ВСХВ (ныне Северный вход ВДНХ). А на Рыбинской ГЭС уже в 50-е поставили монумент «Мать-Волга».
Поскольку монтаж «Рабочего и колхозницы» спешили завершить к открытию ВСХВ, постамент получился почти в три раза ниже, чем первоначальный парижский павильон. Мухина печально называла новое место установки памятника «пеньком». Скульптору больше нравился район на стрелке Москвы-реки, там, где ныне стоит церетелевский Петр I. Предлагала обладательница Сталинской премии и смотровую площадку на Воробьевых горах. Однако к ее мнению не прислушались. «Мне остается только беспомощно разводить руками, ибо все мои протесты при решении этого вопроса ни к чему не привели. Никто из архитекторов не поднял протеста по поводу совершенно недопустимой постановки этой статуи, постановки, уничтожившей весь порыв скульптуры», — вспоминала она.
В 1947 году памятник стал фирменным знаком советского кинематографа — символом киностудии «Мосфильм». Именно с ее изображения на фоне Спасской башни Кремля в 1947 году начался фильм Григория Александрова «Весна». В июле 1948 года Министерство кинематографии утвердило эту эмблему официально. Но поскольку скульптура большая, при ее съемках под углом происходило искажение изображения, поэтому в ноябре 1950 года Мухина изготовила уменьшенную модель специально для «Мосфильма».
Модель хранится там до сих пор.
Примечательно, что в 1975 году статую предлагали перенести, и проектирование нового постамента даже поручили все тому же Борису Иофану. Однако он скончался через год, а про переезд статуи забыли до 2003 года. Тогда была проведена очередная реставрация памятника, продлившаяся на четыре года дольше из-за финансовых трудностей. В итоге 4 декабря 2009 года монумент был торжественно открыт. Он переехал ближе к проспекту Мира, на специально построенный для него павильон-постамент, повторяющий пропорции оригинального творения Иофана, включая такие детали, как горельефы. Демонтаж, хранение и реставрация легендарной скульптурной композиции обошлись бюджету, по некоторым данным, в 2,9 млрд рублей.